| Articolul precedent |
| Articolul urmator |
 |
 467 0 |
 SM ISO690:2012ДОЛГОЧУБ, Валентин. Конструирование образа украинской традиционной культуры в этнографическом дискурсе ХІХ – начала ХХ в. In: Sesiune naţională de comunicări ştiinţifice studenţeşti:: Ştiinţe umanistice Științe sociale, 21-22 aprilie 2016, Chişinău. Chişinău, 2016: Centrul Editorial-Poligrafic al USM, 2016, SU, SS, pp. 98-100. |
| EXPORT metadate: Google Scholar Crossref CERIF DataCite Dublin Core |
| Sesiune naţională de comunicări ştiinţifice studenţeşti: SU, SS, 2016 |
||||||
|
Sesiunea "Sesiune naţională de comunicări ştiinţifice studenţeşti: " Chişinău, Moldova, 21-22 aprilie 2016 | ||||||
|
||||||
| Pag. 98-100 | ||||||
|
||||||
 Descarcă PDF |
||||||
| Rezumat | ||||||
В связи со всплеском интереса к этническим традициям, который наблюдается на постсоветском пространстве в последние десятилетия, особую актуальность приобретает вопрос о том, как сформировался образ той или иной традиционной культуры. Любая из них – это результат отбора, классификации, публикации и популяризации проводившихся исследований. Данное исследование посвящено тому, как участники этнографического дискурса ХІХ – начала ХХ века конструировали образ украинской традиционной культуры. В первую очередь, на основе контент-анализа фундаментального библиографического указателя «Литература украинского фольклора. 1777-1900», составленного Б.Д.Гринченко [1], мы попытались определить, какие источники для участников указанного дискурса были приоритетными, какие тенденции были наиболее характерными при подборе материалов для публикации и тематики для изучения. Таковыми приоритетными группами источников оказались: песни (43%); легенды и предания (17%); записанные наблюдения либо нарративные источники о быте, материальной культуре, общественной жизни (15,6%); пословицы, поговорки и приметы (15%); записанные наблюдения за календарной обрядностью либо её элементами (13,5%); сказки (11,5%). Был рассмотрен также вопрос региональных приоритетов при подборе этнографического материала. Пользуясь данными указателя, мы также проследили динамику внимания исследователей и собирателей «старины» к разным аспектам украинской традиционной культуры: от романтического интереса, часто приукрашенного идиллическими сюжетами и насильно притянутыми параллелями из других, «высоких» культур, до более систематических публикаций во второй половине ХІХ века. Последние находились под сильным влиянием европейских методологий, популярных в то время (позитивизм, эволюционизм, мифологическая школа). В этом контексте и происходила концептуализация украинской народной традиции, причём порой её осмысление шло противоположными по отношению друг к другу путями: от профессионального «восхищения» Ф.Вовка до умеренного скептицизма И.Франко. Историография даёт возможность проследить интересные трансформации понимания самой традиционности как таковой: участники этнографического дискурса с 1870-х годов обращают всё больше внимания на то, что стихийное народное творчество продолжается и в связи с текущими историческими событиями (отменой крепостного права в Российской империи, эпидемией холеры или коронацией Николая ІІ); переработанный и изданный в первой половине ХІХ века фольклор «возвращался» в массы, из-за чего исследователи сталкивались с явлением «вторичной фольклоризации» и т.д. Трансформации образа украинской традиционной культуры в начале ХХ века были связаны, в первую очередь, с тем, что с помощью ограниченного круга источников он приобретал черты «примордиальных практик» украинских крестьян и в этом качестве становился одним из конституирующих атрибутов украинской модерной нации. Вместе с тем, советская культурная парадигма предполагала экзотизацию традиционной культуры, взгляд на отчётливо этнически маркированные её элементы как на «пережитки прошлого» или «внутреннюю экзотику» на фоне «победного шествия социализма» [2]. Образ украинской традиционной культуры, существующий сегодня, представляется результатом длительного дискурсивного конструирования. |
||||||
|
Cerif XML Export
<?xml version='1.0' encoding='utf-8'?> <CERIF xmlns='urn:xmlns:org:eurocris:cerif-1.5-1' xsi:schemaLocation='urn:xmlns:org:eurocris:cerif-1.5-1 http://www.eurocris.org/Uploads/Web%20pages/CERIF-1.5/CERIF_1.5_1.xsd' xmlns:xsi='http://www.w3.org/2001/XMLSchema-instance' release='1.5' date='2012-10-07' sourceDatabase='Output Profile'> <cfResPubl> <cfResPublId>ibn-ResPubl-80564</cfResPublId> <cfResPublDate>2016</cfResPublDate> <cfVol>SU, SS</cfVol> <cfStartPage>98</cfStartPage> <cfISBN></cfISBN> <cfURI>https://ibn.idsi.md/ro/vizualizare_articol/80564</cfURI> <cfTitle cfLangCode='RU' cfTrans='o'>Конструирование образа украинской традиционной культуры в этнографическом дискурсе ХІХ – начала ХХ в</cfTitle> <cfAbstr cfLangCode='RU' cfTrans='o'><p>В связи со всплеском интереса к этническим традициям, который наблюдается на постсоветском пространстве в последние десятилетия, особую актуальность приобретает вопрос о том, как сформировался образ той или иной традиционной культуры. Любая из них – это результат отбора, классификации, публикации и популяризации проводившихся исследований. Данное исследование посвящено тому, как участники этнографического дискурса ХІХ – начала ХХ века конструировали образ украинской традиционной культуры. В первую очередь, на основе контент-анализа фундаментального библиографического указателя «Литература украинского фольклора. 1777-1900», составленного Б.Д.Гринченко [1], мы попытались определить, какие источники для участников указанного дискурса были приоритетными, какие тенденции были наиболее характерными при подборе материалов для публикации и тематики для изучения. Таковыми приоритетными группами источников оказались: песни (43%); легенды и предания (17%); записанные наблюдения либо нарративные источники о быте, материальной культуре, общественной жизни (15,6%); пословицы, поговорки и приметы (15%); записанные наблюдения за календарной обрядностью либо её элементами (13,5%); сказки (11,5%). Был рассмотрен также вопрос региональных приоритетов при подборе этнографического материала. Пользуясь данными указателя, мы также проследили динамику внимания исследователей и собирателей «старины» к разным аспектам украинской традиционной культуры: от романтического интереса, часто приукрашенного идиллическими сюжетами и насильно притянутыми параллелями из других, «высоких» культур, до более систематических публикаций во второй половине ХІХ века. Последние находились под сильным влиянием европейских методологий, популярных в то время (позитивизм, эволюционизм, мифологическая школа). В этом контексте и происходила концептуализация украинской народной традиции, причём порой её осмысление шло противоположными по отношению друг к другу путями: от профессионального «восхищения» Ф.Вовка до умеренного скептицизма И.Франко. Историография даёт возможность проследить интересные трансформации понимания самой традиционности как таковой: участники этнографического дискурса с 1870-х годов обращают всё больше внимания на то, что стихийное народное творчество продолжается и в связи с текущими историческими событиями (отменой крепостного права в Российской империи, эпидемией холеры или коронацией Николая ІІ); переработанный и изданный в первой половине ХІХ века фольклор «возвращался» в массы, из-за чего исследователи сталкивались с явлением «вторичной фольклоризации» и т.д. Трансформации образа украинской традиционной культуры в начале ХХ века были связаны, в первую очередь, с тем, что с помощью ограниченного круга источников он приобретал черты «примордиальных практик» украинских крестьян и в этом качестве становился одним из конституирующих атрибутов украинской модерной нации. Вместе с тем, советская культурная парадигма предполагала экзотизацию традиционной культуры, взгляд на отчётливо этнически маркированные её элементы как на «пережитки прошлого» или «внутреннюю экзотику» на фоне «победного шествия социализма» [2]. Образ украинской традиционной культуры, существующий сегодня, представляется результатом длительного дискурсивного конструирования.</p></cfAbstr> <cfResPubl_Class> <cfClassId>eda2d9e9-34c5-11e1-b86c-0800200c9a66</cfClassId> <cfClassSchemeId>759af938-34ae-11e1-b86c-0800200c9a66</cfClassSchemeId> <cfStartDate>2016T24:00:00</cfStartDate> </cfResPubl_Class> <cfResPubl_Class> <cfClassId>e601872f-4b7e-4d88-929f-7df027b226c9</cfClassId> <cfClassSchemeId>40e90e2f-446d-460a-98e5-5dce57550c48</cfClassSchemeId> <cfStartDate>2016T24:00:00</cfStartDate> </cfResPubl_Class> <cfPers_ResPubl> <cfPersId>ibn-person-71305</cfPersId> <cfClassId>49815870-1cfe-11e1-8bc2-0800200c9a66</cfClassId> <cfClassSchemeId>b7135ad0-1d00-11e1-8bc2-0800200c9a66</cfClassSchemeId> <cfStartDate>2016T24:00:00</cfStartDate> </cfPers_ResPubl> </cfResPubl> <cfPers> <cfPersId>ibn-Pers-71305</cfPersId> <cfPersName_Pers> <cfPersNameId>ibn-PersName-71305-1</cfPersNameId> <cfClassId>55f90543-d631-42eb-8d47-d8d9266cbb26</cfClassId> <cfClassSchemeId>7375609d-cfa6-45ce-a803-75de69abe21f</cfClassSchemeId> <cfStartDate>2016T24:00:00</cfStartDate> <cfFamilyNames>Долгочуб</cfFamilyNames> <cfFirstNames>Валентин</cfFirstNames> </cfPersName_Pers> </cfPers> </CERIF>
|
|
|
