În articolul de faţă pe baza folclorului rus din Moldova sunt cercetate cinci constante care explică conştiinţa folclorică: două sunt ontologice – spaţiul şi timpul şi trei sunt de ordin axiologic –sobornicitatea, sofiynost, justiţia. Problemele păstrării şi renaşterii folclorului rus în Moldova contemporană actualizează necesitatea determinării unor caracteristici de bază ale culturii ruse, care îi conferă vitalitate şi stabilitate, determină originalitatea ei şi caracterul de unicat calitativ. Este important nu doar de a determina trăsăturile conştiinţei naţionale ruseşti, dar şi de a prezenta formele ei de existenţă în cultură, deoarece anume păstrarea, evoluţia şi transmiterea formelor date va duce la viabilitatea lor.

В данной статье на примере русского фольклора в Молдове рассматриваются пять констант, раскрывающих фольклорное сознание: две онтологических – пространство и время – и три аксиологических – соборность, софийность, справедливость. Вопросы сохранения и возрождения русского фольклора в современной Молдове с особой остротой актуализирует необходимость определения тех основополагающих черт,которые являются существенными в русской культуре и придают ей жизненность и устойчивость, обусловливают ее самобытность и качественное своеобразие. Важно не только выявлять черты русского национального сознания, но и представлять формы их воплощения, существования в культуре, поскольку именно сохранение, развитие и трансляция данных форм будут способствовать их жизнеспособности.

In this article the example of Russian folklore in Moldova is seen through five constants, revealing the folk consciousness: two ontological ones – space and time – and three axiological ones: collegiality, Sophian character, justice. The preservation and revival of Russian folklore in modern Moldova with particular acuteness actualizes the need to define its fundamental features, that is essential in the Russian culture. They are the basic features that make it vital, stable, original. It is important not only to identify the features of Russian national consciousness, but also imagine the form of their incarnations, the existence in culture, because it is the preservation, development and transmission of these forms that contribute to their vitality.