Интерпретация, как метод исследования, берет свое начало в античной науке герменевтике. Ее цель — расшифровка древних священных текстов. До появления в ХХ веке режиссерской профессии постановщики, как правило, не прибегали к художественной интерпретации текста, поскольку основной задачей при его постановке было раскрытие фабульно-содержательной стороны пьесы. В современном театре режиссер выступает не как иллюстратор литературной базы, а как автор, способный на ее основе говорить о сегодняшнем дне, дополняя сценическое высказывание личными переживаниями и опытом. В современном белорусском театре самые яркие режиссерские высказывания характерны для спектаклей театров кукол. Постановщики все чаще инсценируют сложные литературные тексты (драматургические, прозаические, поэтические), адаптируя их для предметного мира. В герменевтике существует два подхода к интерпретированию. Первый — интерпретация на основе иллюстрации текста — был сформулирован немецким философом и проповедником Ф. Шлейермахером, который высказывался против актуализации и включения в литературный или художественный первоисточник личных переживаний автора. Как правило, в качестве первоосновы таких спектаклей, режиссеры выбирают произведения зарубежных авторов в пересказе известных русских писателей, и бережно сохраняют сюжет и основные идеи первоисточника. Второй подход — интерпретация на основе исследования текста — был сформулирован Х.-Г. Гадамером, который, напротив, приветствовал актуализацию текста, более того, считал ее необходимой. В детских спектаклях Белорусского государственного театра кукол подобное отношение режиссеров к вербальной основе своих сценических произведений неразрывно связано с изменениями в поднимаемых темах, которые направлены на раскрытие серьезных философских вопросов морального выбора, несоответствия внешности, поведения и внутреннего состояния человека, поиска смысла жизни, переосмысления смерти и т. д. Очевидно, что режиссеры не пишут манифесты и не призывают опровергать существовавшие советские стандарты, которые диктовали темы для разговора с детьми. Но эпоха великой империи ушла, изменился художественный язык театра, значительно расширился круг тем и проблем, и сейчас театры готовы к откровенному разговору с маленьким зрителем. Но готова ли публика? Возможно ли ее к этому подготовить? Ведь в последнее время театры кукол вынуждены бесконечно отвечать на жалобы зрителя-родителя, ожидания которого не были оправданы. Смело вступая в диалог с литературным первоисточником, постановщики визуализируют поднимаемые в нем проблемы, прибегая к новейшим компьютерным технологиям, шумовым и звуковым эффектам, а также к метафорическим решениям. Но, к сожалению, нередко стремления режиссеров подготовить маленького зрителя к реальной жизни с треском разбиваются о кипу жалоб родителей, которые идут смотреть на любовь и дружбу, а видят, как по сцене ездят повозки с гробами, хотя смерть — это тоже неотъемлемая часть жизни. В таком случае, розовые очки, через которые учат детей смотреть на мир — это защита от реальности или ее отрицание?