Возрождение в российском обществе Православной Церкви, которое происходит в последние десятилетия, в полной мере можно отнести и к церковно-певческим традициям. Эти традиции были утрачены в годы гонений на Церковь со стороны Советской власти, но их искоренение началось еще в XVIII в., когда русские монархи последовательно проводили политику секуляризации государственной и общественной жизни. Сегодня перед регентами и певчими хоров православных храмов раскрыты возможности приобщения к сокровищнице канонической церковно-певческой традиции — знаменному и другим древнерусским распевам. Однако реальная практика показывает, что внедрение знаменного распева в приходскую богослужебную жизнь остается делом немногих энтузиастов и, по существу, движением «против течения». Несмотря на то, что проблема эта, в основном, лежит в духовной области, в ней есть аспект, который можно и необходимо рассматривать в рамках светской музыкальной науки и эстетики. Это вопрос основ стилевого единства музыкальной составляющей Православного Богослужения. Тот факт, что обиходное одноголосие принадлежит к принципиально иной системе ладового мышления, нежели музыкальный язык классико-романтического направления в евро пейской музыке, начал осознаваться в России еще в первой половине XIX в., а к концу XX в. получил теоретическое осмысление в трудах отечественных музыковедов. В логике мелодического развертывания, присущей древнерусскому каноническому распеву, находит своё отражение феномен иконографичности мировосприятия наших предков, живших на Руси в допетровскую эпоху. Подвижность и устойчивость, в отличие от тональногармонической логики, в знаменном распеве не противостоят друг другу, а сосуществуют в некоей целостности. Звуковоплощение этой устойчивости, а значит, и соответствие распева образному смыслу духовных текстов обеспечивается не тяготением к единому тональному центру, не системой взаимоподчинения устоев и неустоев, а неизменностью ладового звукоряда и определенностью круга гласовых попевок. Помещая обиходную мелодию в контекст мажороминорной классической тональности, композитор (или гармонизатор) неизбежно должен пожертвовать принципом неизменности звукоряда, из-за чего образный смысл песнопения подвергается искажению. Мелодия-модель 6-го гласа сокращенного Киевского распева существует в двух основных вариантах, различных в ладовом отношении. На первый взгляд, разница между вариантами — в окраске единственной ступени, но в одном из них отражается яркая национальная самобытность, свойственная древнерусским распевам, а в другом — антагонизм между западноевропейской — католическо-протестантской — и русской православной цивилизациями. Переведенная из обиходного лада в гармонический минор мелодия напева, по своей природе чуждая гармонического напряжения, попадает как бы в «иноземный плен», становясь вершиной скрытого, но тяжёлого гармонического «айсберга». Анализ обоих вариантов напева с привлечением широкого музыкально-исторического контекста позволяет сделать вывод, что ладовая основа является более важным фактором в стилистическом единстве Богослужебного пения, нежели фактор одноголосия или многоголосия (разделения на партии).