Постулат о том, что борьба с транснациональной организованной преступностью возможна исключительно совместными усилиями, не вызывает возражений. Общество давно пришло к выводу, что это общая проблема, успешное решение которой зависит от того, насколько удачно будут скоординированы действия всех участников-государств в противодействии этому антиобщественному феномену. Понятно, что такое сотрудничество должно иметь фундаментальную правовую основу. До недавнего времени правовая регламентация международного сотрудничества осуществлялась в основном в рамках двухсторонних или многосторонних договоров, заключенных отдельными государствами для решения определенных задач борьбы с преступностью. Но все дальнейшая глобализация всех общественных процессов вынуждает идти по другому пути – создавать международные нормативно-правовые акты, которые бы не были привязаны к конкретным социальным, политическим, экономическим и другим условиям отдельных государств и регионов, а носили бы универсальный характер. Необходимо отметить, что в последнее время работа в этом направлении значительно активизировалась. Так, серьезным шагом в противодействии международной организованной преступности стало принятие в 2000 году Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (далее – Конвенции), а также принятых одновременно с ней двух протоколов, которые её дополняют (речь идет о Протоколе против незаконного ввоза мигрантов по суше, море и воздуху, а также Протоколе о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее). Позднее, в 2001 году Конвенция была дополнена ещё одним Протоколом против незаконного изготовления и оборота огнестрельного оружия, его составных частей и компонентов, а также боеприпасов к нему. При анализе Конвенции можно сделать вывод, что большинство положений этого документа довольно удачные. Так, определено понятие «организованной преступной группы», установлено, какие деяния могут относиться к уголовно наказуемым (общие основания криминализации участия в организованной преступной группе, криминализации отмывания доходов от преступлений, криминализация коррупции), высветлены основные направления борьбы с этими преступлениями, обозначены формы сотрудничества правоохранительных органов государств-участников и раскрыто их содержание, и т.д. Главная ценность этой Конвенции состоит в том, что особое внимание уделено противодействию инфраструктуры организованной преступности. Термин «инфраструктура организованной преступности» не так давно стал активно использоваться учеными, в основном специалистами в сфере оперативно-розыскной деятельности. Профессор Долженков А.Ф. определяет инфраструктуру преступности как комплекс материальных и нематериальных факторов, которые хотя и не имеют прямого криминального характера, не охватываются конкретними составами преступлений, однако обеспечивают действия преступников и преступных груп, обслуживают интересы функционирования преступности как системы, облегчают её негативное воздействие на состояние оперативно-стратегческой (оперативно-тактической) обстановки как в целом, так и отдельных её составных частей [1, с. 13]. Совершенно обосновано профессор Долженков А.Ф. инфраструктуру преступности разделяет на две сферы. Первая сфера включает элементы, которые непосредственно обслуживают процессы преступной деятельности, а именно: удобные пути похода к месту совершения преступления и отхода; прибыльные и безопасные с точки зрения преступников каналы сбыта краденого; легальные предприятия, через которые осуществляется «отмывание» незаконно полученых доходов (казино, пункты обмена валюты, фирмы, осуществляющие операции с недвижимостью и т.д.); компьютерные и телекомуникационные сети, облегчающие достижение преступного результата; базы, места укрытия преступников, так называемые «малины»; учреждения, осуществляющие физическую реабилитацию преступников (сауны, дачи, медицинские учреждения и т.д.). Вторая сфера включает структуры, которые опосредственно связаны с криминальными процессами: подготовка и восстановление кадров для преступной сферы; «идеологические» центры поддержания и развития преступных законов и традиций; «школы», «семинары» по обмену преступных опытом; общаки, которые используются для «подогрева» арестованых преступников и членов их семей; «мозговые центры» организованной преступности; в целом преступная субкультура; отдельные средства массовой информации и политические институты («лобби») на службе преступных сообществ и т.д. [1, С. 10-11]. Мы согласны с мнением ученых, которые считают, что, не смотря на то, что вторая сфера инфраструктуры имеет лишь опосредственную связь с преступностью, она представляет не меньшую опасность для общества.Главная опасность заключается в том, что путем распостранения информации пропагандируется преступный образ жизни, оказывается психологическое давление на людей с девиантным поведеним. Особенно такое воздействие опасно для молодых людей, чьё мировоззрение ещё до конца не сформировалось и в большей степени поддатливо негативному воздействию. Действия политических «лоббистов» создают реальную угрозу для нормального функционирования государства, так как при таком подходе могут приниматься нормативно-правовые акты, создающие законные условия для осуществления преступных по своему характеру действий и обогащения конкретных людей, а законы, которые бы создавали благоприятные условия для нормального развития государства, наоборот, не могут вступить в законную силу. Таким образом, борьба с инфраструктурой преступности представляется не менее актуальной, чем борьба непосредственно с самими деяниями, которые относятся к уголовно наказуемым. В этом отношении принятие Конвенции стало радикальным шагом. При внимательном рассмотрении положений этой Конвенции можно отметить определенное сходство этого документа с Законом по борьбе с воздействием рэкета и коррупционных организаций (Racketeering Influenced and Corrupt Organizations Act). Этот закон был принят в США ещё в 1970 году для устнановления контроля над организованной преступностью и более известный как закон RICO. В этом законе предусматривались серьёзные меры по борьбе не только с самой организованной преступностью, но и с её инфраструктурой. Закон RICO вводит новый термин – организационный сговор, который позволяет привлекать к ответственности всех членов преступного сообщества, даже тех, которые при других обстоятельствах избежали бы ответственности. Подобное положение содержится и в статье 5 Конвенции, где предусматривается, что к ответственности привлекаются не только лица, принимающие активное участие в преступной деятельности организованной преступной группы, но и лица, принимающие участие и в других видах деятельности, при этом осознавая, что их участие содействует достижению преступной цели. В современных условиях экономического кризиса особую актуальность имеют положения закона RICO, которые предусматривают финансирование отдельных мероприятий по противодействию организованной преступной группы за счет части изъятых средств у членов такой группы. Согласно ст. 14 Конвенции, которая регулирует вопросы распоряжения конфискованными доходами от преступлений или имуществом, а также ст. 30 Конвенции, предусматривается, что, действуя по просьбе, направленной другим государством-участником, можно заключить соглашение или договоренность о перечислении суммы, соответствующей стоимости доходов от преступлений или имущества, или средств, полученных в результате реализации таких доходов или имущества или их части, на счет, предназначенный для предоставления помощи развивающимся странам, странам с переходной экономикой с целью содействия удовлетворения их потребностей в связи с исполнением этой Конвенции. Также такие средства могут быть направлены межправительственным органам, специализирующимся на борьбе против организованной преступности. Среди других новелл закона RICO, которые так или иначе отображаются в Конвенции, можно назвать следующие. Разработчики закона RICO специально использовали общие понятия для более широкого применения закона, а также его судебной интерпретации. Это было сделано для того, чтобы преступники не могли воспользоваться «белыми пятнами» законодательства в своих собственных целях и избежать ответственности только из-за того, что норма права не предусматривает конкретной сложившейся ситуации. Ведь законодательство просто не успевает учитывать весь спектр преступных деяний, которые молниеносно появляются и изменяются в современных реалиях. Наконец, еще одной новеллой этого закона является положение о том, что лицо, нарушившее закон RICO несёт более суровую ответственность за совершение подобного преступления, являясь членом организованной преступной группы. Таким образом, на законодательном уровне созданы все предпосылки для успешного противодействия транснациональной организованной преступности, однако не все государства-учасники привели свое национальное законодательство в соответствии с международным, что затрудняет использование правових норм Конвенции и сводит на нет все её позитивные достижения. Поэтому на сегодняшний день первоочередной задачей всех стран, ратифицировавших Конвенцию, является устранение правовых препятствий для полноценной реализации всех её положений.