В статье проводится исследование зарубежного опыта уголовно-правовой защиты государственной тайны. Опыт Японии выбран не случайно, поскольку именно она характеризуется, с одной стороны, традиционностью и патернализмом общества, с другой – развитой рыночной экономикой, ведущей ролью в области разработки новейших технологий, а также высокой степенью влияния на мировую геополитику. Целью статьи является исследование японского опыта и тенденций в сфере уголовно-правовой защиты государственной тайны с тем, чтобы в дальнейшем найти оптимальные варианты выработки эффективных механизмов защиты государственных секретов в Украине. Осуществляется анализ законодательства об уголовной защите, новейшего закона «О защите государственной тайны», исследуются юридическая литература и современная практика. Выявлены механизмы эффективности защиты секретов в Японии и обосновано, что Украина подошла к тому, чтобы реформировать государственную информационную политику в целом и уголовно-правовую ее защиту в частности.

The article deals with the research of the foreign experience of criminal law regulation of the state secret. The experience of the state of Japan was chosen like the one characterized on the one hand by traditionality and paternalism, and on the other hand – by a developed economy, a leading role in the new technology development area, as well as the high level of influence over the geopolitical situation in the world. The purpose of the article is to research Japanese experience and tendencies in the sphere of criminal law protection of the state secret in order to find optimal variants of the development of effective mechanisms to protect state secrets in Ukraine. The analysis of legislation about criminal protection, the latest law “About the state secret protection”, both law literature and contemporary practice are studied. The mechanisms of the effective state secret protection in the state of Japan have been revealed. The author substantiates the idea that Ukraine has approached the point when it requires a state information policy reform (as a whole), and particularly, its criminal law protection.