Автор приводит многочисленные примеры из практики применения ст. 1851 Уголовного кодекса РМ, ст. 96 Кодекса РМ о правонарушениях, подчеркивая, что правовая действительность опровергает абсолютную (строгую) территориальность интеллектуальных прав. Частноправовые отношения, возникающие по поводу РИД и средств индивидуализации на основании права одного государства, нередко тесно связанны с иностранным правом. Разнонациональные интеллектуальные права функционально взаимосвязаны. Это свидетельствует против ≪строгой территориальности≫ и в пользу ≪относительной территориальности≫ национальных/региональных субъективных исключительных прав.

The author cites numerous examples from the practice of application of Art. 1851 of the Criminal Code of RM, Art. 96 of the Contravention Code of RM, emphasizing that legal reality refutes the absolute (strict) territoriality of intellectual rights. Private law relations arising from IARs and means of individualization based on the law of one state are often closely related to foreign law. Multinational intellectual rights are functionally interrelated. This testifies against “strict territoriality” and in favor of “relative territoriality” of national/regional subjective exclusive rights.

Autorul oferă numeroase exemple din practica aplicării art. 1851 al Codului penal al RM, art. 96 al Codului contravenţional al RM, subliniind că realitatea juridică infirmă teritorialitatea absolută (strictă) a drepturilor de proprietate intelectuală. Raporturile de drept privat, care apar in legătură cu rezultatele activităţii intelectuale și mijloacele de individualizare in baza cadrului legal al unui stat, au adesea mari tangenţe cu dreptul străin. Drepturile intelectuale multinaţionale sunt interdependente din punct de vedere funcţional. Acest fapt infirmă „teritorialitatea strictă”, confirmand „teritorialitatea relativă” a drepturilor exclusive subiective naţionale/regionale.