Ленинградский неонорманизм: истоки и итоги Ленинградский неонорманизм как направление советской археологии (середина 1960-х — 2000-е гг.) начинал развиваться в общем контексте эволюции общественного сознания в последние десятилетия существования СССР. В 1970—80-е гг. это направление претендовало на обобщения результатов исследований памятников эпохи раннего средневековья огромных территорий Восточной Европы. В современной России ленинградский неонорманизм быстро теряет актуальность. Главный урок ленинградского неонорманизма: археология Древней Руси остается исторической археологией. Опровержение идей ленинградского неонорманизма, предпринимаемое сторонниками южнобалтийской гипотезы становления государственности Древней Руси, также ведет в тупик. Оно не снимает неопределенности летописных текстов, на которых основываются оба направления.

Neonormandizmul din Leningrad: izvoare și rezultate În conformitate cu o anumită direcţie a arheologiei sovietice (mijlocul anilor 1960 — anii 2000), neonormandismul din Leningrad se dezvolta în cadrul contextului general al evoluţiei gândirii sociale din ultimele decenii de existenţă a URSS. În anii 1970—80, această direcţie pretindea generalizarea rezultatelor cercetării siturilor medievale timpurii de pe teritorii imense ale Europei de est. În Rusia contemporană neonormandismul din Leningrad îşi pierde rapid din actualitate. Principala concluzie care poate fi trasă de pe urma activităţii curentului neonormanist din Leningrad este următoarea: arheologia Rusiei Kievene rămâne una istorică. Respingerea ideilor neonormandismului din Leningrad de către susţinătorii ipotezei sud-baltice de formare a statalităţii Rusiei Kievene, conduce, de asemenea, la un impas. Ea nu este capabilă de a rezolva problema incertitudinii textelor din letopiseţe, care stau la originea ambelor teorii.

Neo-Normanism in Leningrad: Origins and Results Leningrad Neo-Normanizm as a direction in Soviet archaeology (mid-1960s—2000s) started its development in the general context of the evolution of social consciousness in the last decades of the Soviet Union. In 1970s—1980s, this direction pretended to generalize research results on early Medieval sites from a vast territory of Eastern Europe. In modern Russia, Leningrad Neo-Normanism quickly loses its relevance. The main lesson of Leningrad Neo-Normanism is that archaeology of the Early Rus' is still a historical archaeology. Contestation of its ideas undertaken by supporters of the South-Baltic hypothesis about the emergence of statehood in Early Rus' also leads to a deadlock, for it does not address the uncertainty of chronicle accounts, which underlie both directions.