Pornind de la comparația dintre cuvântul ucrainean частувати ‚a trata’ și românescul a cinsti‚ a trata (cu vin), a bea vin, se consideră un grup de împrumuturi slave cu /n/ epentetic în limba română, căreia îi aparține și a cinsti. Interpretând corpul de fapte disponibil, putem presupune că convergență semantică dintre cuvintele честь и угощение a apărut în perioada slavică timpurie. Cuvântul românesc a cinsti este un argument important pentru datarea timpurie a apariției acestei convergențe semantice. Așadar, cuvântul ucrainean частувати, ca și cuvântul polonez częstowac, apar independent unul de celălalt, la fel ca și de cuvântul românesc a cinsti. Cuvântul românesc a cinsti, ca și, în general, grupul menționat de împrumuturi slave cu /n/ epentetic în limba română, reprezintă un rezultat al contactelor timpurii ale limbii române cu un dialect (dialecte) slav vechi, pentru care era caracteristică tendința de a utiliza vocala nazală epentetică. Cu toate acestea, putem presupune că în graiurile ucrainene din zona Carpaților se pot găsi urme al acestui dialect slav vechi. În special, acestor urme ar putea fi atribuite variante dialectale ucrainene чандрий, шандрий, чендрий ‘generos’, ca și un alt cuvânt dialectal, reflectat în graiul ucrainean din satul Bulăești: /мон|золетеи/ ‘мусолить; впустую теребить’.

Рассматривается группа славянских заимствований с неэтимологическим /н/ в румынском языке, к которой и принадлежит a cinsti. Интерпретируя имеющуюся совокупность фактов, можно предположить, что семантическое сближение между честь и угощение возникло еще на позднепраславянском уровне. Румынское a cinsti, представляющее собой раннее славянское заимствование, также со всей очевидностью свидетельствует об еще позднепраславянском времени возникновения вышеозначенной семантической связи. Соответственно, украинское частувати и польское częstowac – возникают в целом самостоятельно друг от друга, равно как и от румынского a cinsti. Тогда как румынские a cinsti (и cinste), как и в целом группа славянских заимствований румынского языка с неэтимологическим звуком /н/, являются результатом ранних контактов румынского языка с неким позднепраславянским диалектом (или диалектами) – для которого была характерна тенденция широкого использования неэтимологических носовых гласных. Можно предположить, что в карпато-украинских говорах также нашли определенное отражение следы обозначенного позднепраславянского диалекта (диалектов). В частности, к таким следам, возможно, стоит отнести как украинские диалектные чандрий, шандрий, чендрий, так и диалектное (зафиксировано в украинском говоре с. Булэешть) / мон|золетеи/ ‘мусолить; впустую теребить’. Ключевые слова: славяне, румыны,

A group of Slavic loanwords with epenthetic /n/ in the Romanian language, to which a cinsti belongs, is considered. Interpreting the existing set of facts, the author supposes that the semantic convergence between the Slavic честь ‘honour’ and угощение ‘treat’ appeared as far back as the Late Slavic period. The Romanian a cinsti, which is an early Slavic borrowing, also clearly testifies Slavic origin of this semantic convergence. Accordingly, the Ukrainian частувати and Polish częstowac appeared independently from each other, as well as from the Romanian a cinsti. Whereas the Romanian a cinsti (and cinste), as well as the whole group of Slavic loanwords in the Romanian language with the epenthetic sound /n/, are the result of early contacts of the Romanian language with some late Slavic dialect (or dialects), which was characterized by a tendency of widespread epenthetic nasal vowels. We can suppose that some traces of this for-Slavic dialect (dialects) could also be found in the Carpathian Ukrainian dialects as well. In particular, such traces, perhaps, should include both the Ukrainian dialectal чандрий, шандрий, чендрий and another Ukrainian dialectal form, recorded in the Bulaesti village, /мон|золетеи/ ‘procrastinate; fiddling around in vain’ (in Russian: ‘мусолить; впустую теребить’).