М. Мусоргский – одна из выдающихся фигур мирового музыкального театра. Его творчество – предмет большого интереса не только вокалистов-исполнителей, но и музыковедов, культурологов, а в ХХ ст. – режиссеров-постановщиков, реализующих на мировых оперных сценах современные версии толкования поэтики его музыкального театра. Совокупный опыт изучения наследия данного автора всякий раз открывает новые «герменевтические круги», духовно-смысловую глубину и многомерность его творческого гения, актуального как для культурно-исторических реалий второй половины XIX века, так и для современности. Сказанное соотносимо и с оперой Борис Годунов, сценическая судьба которого на рубеже ХХ – XXI столетий ознаменовалась двумя знаковыми постановками, осуществленными под руководством выдающихся кинорежиссеров современности – Андрея Тарковского и Александра Сокурова.   В произведении М. Мусоргского мысли о судьбах родины, о её народе и драматической истории тесно переплелись с размышлениями об индивидуальной, личной трагедии человека, стоящего у власти, с историей его нравственных страданий  переживаний. Известно, что идея взаимосвязи личной истории с историей всеобщей привлекала Андрея Тарковского и наиболее яркое воплощение нашла в его фильме Зеркало. В свою очередь, Александру Сокурову, создавшему кинотрилогию Молох – Телец – Солнце, близка тема личности в истории в её нравственно-этическом толковании, сосредоточенная на образе человека у власти.    Андрей Тарковский осуществил постановку Бориса Годунова в 1983 году, на сцене лондонского театра Ковент-Гарден. В центре данной сценической версии «проблема не власти, но человека, сломленного властью». Кинематографические приёмы помогли режиссёру решить важную задачу: достоверно показать терзания преступного царя, который мучается то ли угрызениями совести, то ли страхом перед высшим возмездием за грех. Авторские символы (икона Троицы, Маятник), введенные А. Тарковским в спектакль, придали особую оригинальность и метафизическую глубину этой оперной постановке, соотносимой с религиозно-философским кинематографом русского режиссера.   Александр Сокуров, поставивший свою версию Бориса Годунова весной 2007 года, увидел основную идею спектакля в другом. В отличие от постановки А. Тарковского, тяготевшего к декорационному минимализму и символизму, данный спектакль отличает документальное воспроизведение визуальной исторической среды и ее антуража. Сценическая драма А. Сокурова – это, прежде всего, история человека, который «достиг высшей власти» преступным путём. И теперь это преступление, подобно смертельному греху, разрушает его изнутри.